Представляем интервью на мультипортале KM.ru с патриотом, человеком, для которого воспитание молодежи стало миссией, — Павлом Яковлевичем Поповских. Павел Яковлевич 30 лет служил в рядах ВДВ, написал на основе своего огромного опыта немало книг, в частности «Азбуку разведчика», сегодня он является Президентом Межрегиональной общественной организации ветеранов воздушно-десантных войск и войск специального назначения, председателем Центрального Совета «Союза десантников России». Мы поговорили о ситуации в Сирии и на Украине, о синдроме сердюковщины, о спецификах военно-патриотического воспитания в Советском Союзе и современной России и разобрались, возможно ли из современных мальчишек вырастить новых Жуковых и Маргеловых. Интервью подготовлено Фондом «Диалог на русском» в рамках программы «Интернет прямого действия».
— Павел Яковлевич, вы – кадровый военный с огромным опытом. Мы знаем, что после отставки вы приняли решение заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи. Что вас к этому побудило?
— Когда шла первая чеченская компания, я был начальником разведки. В конце декабре 1994го – самом начале 1995го разворачивалась неудачная операция по штурму Грозного. В какой-то мере можно было спасти ситуацию на направлении войсковой группировки под командованием Рохлина, которая смогла войти и закрепиться в центре города. Однако передовые подразделения имели потери.
И 6 января утром на пополнение привезли молодых солдатиков. Шестьдесят юнцов, только с присяги. Некоторые из них свое штатное оружие до этого в руках не держали. Мы смотрели на них – необстрелянных и испуганных: новенькие бушлаты, новенькие ремни, в руках гранатометы, пулеметы, в смазке еще. Рядом со мной были уже опытные ребята – сержанты, лейтенанты, одни прошли Осетино-Ингушский конфликт, другие участвовали в урегулировании ситуации в Приднестровье, в Югославии.
Они по собственной инициативе разобрали пацанов и несколько часов, пока не началось распределение по подразделениям, учили их азам военной подготовки. Показывали устройство вооружения, вместе разбирали, учили стрелять, маскироваться, передвигаться под огнем. Этих неопытных, испуганных «птенчиков» я запомнил на всю жизнь. Именно тогда я решил заниматься подготовкой молодежи к службе в армии. Даже несмотря на ведущуюся тогда яростную антивоенную компанию.
— Какими были ваши первые шаги?
— По возвращению в Москву мы с товарищами предложили для начала организовать соревнования и сборы для допризывной молодежи на базе частей ВДВ на Кубинке и в Туле, выпускать газету «Коммандос». Командующий генерал-полковник Евгений Николаевич Подколзин пошел на встречу.
Мы пригласили военно-патриотические клубы из Ассоциация Маргелова, которые существовали еще с советских времен. В 90-е они уже не финансировались, поэтому мы занимались с ребятами сами. Лучших по итогам соревнований брали на заметку и призывали в ВДВ.
Своей общественной организации у десантников не было. Поэтому в 2002 году, 24 декабря, мы с Евгением Николаевичем Подколзиным учредили Всероссийский союз общественных объединений ветеранов десантных войск «Союз десантников России». Пожалуй, эту дату я считаю началом, когда я предметно начал заниматься военно-патриотических воспитанием.
Начинали с малого, несколько лет разбирались с ситуацией, а в 2008 году учредили Союз молодежных военно-патриотических объединений десантного профиля «Союз десантных клубов». Сначала привлекли буквально 10-12 организаций из Подмосковья. А уже на первый семинар-совещание, который мы провели в октябре 2009 г. в Казани в республиканском центре «Патриот», к нам приехали руководители уже более ста клубов из многих регионов России.
— Эти организации создавались с нуля, или они уже существовали?
— Они скорее выживали: все держалось на чистом энтузиазме ветеранов. Неравнодушные, участвовавшие в Афганской войне и в других кампаниях, люди в разных городах собирали пацанов, девчонок и учили тому, что сами умели. Кто армейскому рукопашному бою, кто стрелять, кто работать на радиостанции. И программы, и методики у всех были разные.
Как раз на этом совещании мы поняли: «каждые из нас умирает в одиночку». И приняли решение каждый год собирать такое совещание и разработать унифицированные программы, с основном на разведывательную, стрелковую, военно-спортивную, десантную тематику. Пацанам ведь интереснее осваивать науку маскировки, наблюдения, передвижения, выживания в условиях дикой природы. Мы не были первооткрывателями — именно этим давно привлекают молодёжь и в скаутское движение.
— Безусловно, игровая тематика всегда увлекала молодежь.
— Да-да, и ребята участвуют в ней с огромным удовольствием. Процесс у нас пошел быстро. Была разработана 4-годичная программа, рассчитанная на старшие классы – с 8-го по 11-й. Начальник разведки десантно-штурмовой бригады, педагог-инструктор центра внешкольной работы «Подросток» в Оренбурге Андрей Иванович Брюнин написал удобную и подробную программу. Он нашел оптимальное соотношение «предметы-темы-занятия-часы».
Под программу мы создали пособия по каждому предмету, вплоть до планов проведения занятий, так называемых «опорных конспектов» к каждому конкретному занятию.
— Какие предметы вы взяли?
— Разведывательная подготовка, физическая, огневая, тактическая, специальная, уставы, военная топография, защита от РХБЗ. По сути все те предметы, что были в начальной военной подготовке в Советском Союзе. Но мы адаптировали их под разведывательную тематику, чтобы ребятами было интереснее. Вся работа у нас заняла около двух лет.
— Сколько объединений сейчас включает «Союз десантных клубов»?
— Порядка трехсот. «Союз десантных клубов» зарегистрирован как юридическое лицо в форме некоммерческого партнерства — что позволяет быть его членами самым разным учреждениям и организациям: государственным, муниципальным, общественным, а также физическим лицам. У нас есть и кадетские классы и школы, и муниципальные военно-патриотические клубы, и молодежные центры, и молодёжные общественные организации.
— Мы говорим – «военно-патриотическое воспитание». В чем военная составляющая, понятно. А в чем патриотическая? Что, на ваш взгляд, вообще такое – патриотизм?
— Начало всего. Патриот – это человек, любящий свое Отечество и готовый его защищать. Если патриотическое воспитание – это привитие любови и уважения к Отечеству, то при военно-патриотическом воспитании к ним добавляется готовность и умение защищать родную землю.
Когда пацан роет окоп, он готовится защищать Родину. Когда он бежит полосу препятствий, когда стреляет по мишеням – он готовится защищать Родину. Это и есть воспитание, и, на мой взгляд, самое лучшее, самое действенное.
Конечно, необходимо посещать музеи, слушать лекции, но что может быть лучше живого общения с инструктором, своим самоотверженным примером направляющих ребят?
— И все же современная молодежь находятся под влиянием, не сказать – под гнетом массовой глобалистской культуры. Это раньше все хотели быть космонавтами. Какие они, ваши сегодняшние ученики?
— Как и раньше – каждый пацан хочет быть крепким, здоровым и сильным.
— То есть базовые ценности остались?
— Да, и приходя в военно-патриотические клубы каждый развивает силу воли, физически крепнет, получает полезные знания и навыки. Более того – находит себя, ведь у нас есть самые разные направления – военно-спортивное, военно-техническое военно-историческое, поисковое.
Представьте, вот приходит пацан в свою школу, а он уже стрелял из боевого оружия, прыгал с парашютом, умеет постоять за себя и за того парня. ВДВ – это имидж, это репутация. Одноклассники уже смотрят на него как на лидера, и он себя ощущает иначе, он чувствует себя увереннее других. В наших десантных клубах нет проблем с набором, дети туда идут с удовольствием.
— Есть конкурс?
— В клубы берем всех желающих. Конкурс есть только в кадетские корпуса. Ну и дальше, конечно. Например, в этом году в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище им. генерала армии В. Ф. Маргелова конкурс был 32 человека на место.
— Министерство обороны отреагировало на вашу работу?
— Бюджетное расписание министерства обороны позволяет финансировать только то, что входит в его рамки. К нам может иметь отношение допризывная подготовка по военно-учетным специальностям. Таких специальности около 1000, но в последние годы через ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту – прим. ред.) заказывалось всего от 15 до 30 специальностей. Причем таких, которые имеют косвенное отношение к вооруженных силам – сварщики, водители, крановщики.
Напротив, гранатометчиков, пулеметчиков, наводчиков, готовили уже в армии в течение положенного года службы, а хорошо подготовить за этот срок сложно. Поэтому, на мой взгляд, необходимо восстанавливать в школах начальную военную подготовку в той или иной форме.
Ну а пока наша работа идет в рамках дополнительного образования. Сегодня оно отдано на откуп муниципалитетам, средств у которых, сами понимаете — нет или немного! Дети идут к нам, они хотят служить в ВДВ. Но процентов 40-50% прыжков оплачивалось родителями, где-то находятся спонсоры, где-то региональные и муниципальные власти. Аэроклубы ДОСААФ государством не финансируются.
Только с этого года Министерство обороны планирует вновь возобновить заказ организации ДОСААФ на подготовку дпризывников по военно-учетной специальности «парашютист» (этот заказ был отменен во времена Анатолия Сердюкова).
— Сколько стоит один прыжок?
— Приведу две цифры для сравнения: в 2008-м прыжок стоил 1300-1500 рублей. В этом году – 2500-3000 рублей. Сюда входит ресурс самолетов, ресурс парашютов – ведь каждый парашют рассчитан лишь на 60 прыжков. Как я и говорил, очень многое держится на энтузиастах.
Например, сейчас, с 1 по 6 ноября 2015 г. под Москвой, в оборонно-спортивном центре «Преображенский» прошли сборы. Так этот центр организовал один из офицеров ВДВ: бывший командир 45-го гвардейского ордена Кутузова полка специального назначения ВДВ, полковник запаса Виктор Дмитриевич Колыгин договорился с заводом спецавтомобилей – когда-то «Преображенский» был его пионерлагерем «Мечта», бюрократические препоны тогда помог преодолеть Префект ВАО г. Москвы Б. Ульянов.
Сейчас это один из лучших центров военно-патриотического воспитания и подготовки к военной службе. Одновременно он может принять до 250 человек, есть все необходимые спортивные сооружения: общежитие, клуб, классы, тиры, спортивные сооружения. И это заслуга и огромный труд Виктора Колыгина и его команды.
— А что сейчас происходит с ДОСААФ?
— В прошлом декабре его возглавил бывший командующий ВДВ – генерал-полковник Александр Петрович Колмаков. Признаться, я ему не завидую.
Учебно-материальная база ДОСААФ была разрушена, прямо скажем – разворована. Например, вы видите автошколу, на ней вывеска ДОСААФ, но реально ему она ДОСААФ уже давно не принадлежит. Обанкротилась, выкуплена, стала неприкосновенной частной собственностью, только вывеска осталась.
Александру Петровичу поставлена задача с этим разобраться и по возможности вернуть объекты имущественного комплекса. К счастью, у него хорошая команда. Например, его советником стал Александр Васильевич Дямьяненко, бывший замкомандира одного из учебных полков, он работал инструктором-методистом в Гагаринском районе в управлении образования. Мы его хорошо знаем как отличного организатора учебного процесса как помог с разработкой многих организационно-методических разработок.
Вообще-то мы всем нашим клубам рекомендуем вступать в ДОСААФ. ДОСААФ же нужно более тесное взаимодействие с системой образования, особенно дополнительного образования.
— Вы чувствуете разницу между предыдущими периодами и началом работы Сергея Шойгу в должности министра обороны?
— Безусловно. Тогда по указанию Анатолия Сердюкова планировалось расформировать Рязанское училище и в последствии сами военно-десантные войска. Уже разрабатывался вопрос о передаче дивизий в распоряжение военных округов. Мы вышли на Поклонную гору, вышли и отстояли самостоятельный статус ВДВ.
Сейчас же все постепенно возрождается. Уже и ДОСААФ вздохнул свободнее. Министерством Обороны с нового финансового года заказывается подготовка военно-учетной специальности – «парашютист». Средства пойдут в аэроклубы ДОСААФ, и денежный вопрос наконец-то будет снят с родителей.
Сейчас военно-патриотические объединения и образовательные учреждения могут получать снаряжение и экипировку, учебную технику, выслужившую в вооруженным силах установленный срок ( и не только выслужившее, но и новое). Раньше всё списывалось и просто сжигалось или уничтожалось! Эти решения Сергея Кужугетовича Шойгу положительно скажутся на подготовке молодёжи к военной службе..
— И все же это – полумеры?
— Для вас ведь ни секрет, что система образования в Советском Союзе была лучшей?
— Каждый четвертый ученый мира был из СССР. И образование, и наука, и культура – это был период расцвета, который еще предстоит вернуть.
— Занимаясь своим военным-прикладным делом, я постепенно понял, какую гениальную систему, не только в военной подготовке, загубило наше министерство образования. Образование было всеобщим, и более доступным – это важно и необходимо.
Был общеобразовательный стандарт, одинаковый для всех. Но дети же все разные – у кого-то способности характер военного, у кого-то – художника, у кого-то – врача, у кого-то талант артиста. И вокруг общеобразовательного стандарта существовали самые разные направления дополнительного образования: технические, спортивные, математические, военные, различные искусства! И все дополнительное образование было также бесплатным.
В таком спектре каждый ребенок находил себя, провлись его способности, таланты, пристрастия. Он шел в институт, уже имея знания, умения и навыки с четким пониманием и осознанным выбором.
— Так вот почему никаких искусственных профориентаций не требовалось.
— Именно благодаря существованию разветвленной и эффективной системы дополнительного образования и вся система образования в Советском Союзе была так эффективна. Поэтому сегодня главный вопрос – к министерству образования и науки.
Владимир Владимирович Путин в каждом своем выступлении обращает внимание общественных организаций, казачьих формирований на необходимость военно-патриотического воспитания, а перед министерством образования ставит задачу привлекать их к работе, задачу объединить образовательные учреждения с патриотическими организациями.
— Министр Ливанов стал уже притчей во языцех, и программа его действий логично отвечает только одной цели – превращения России в безгласный сырьевой придаток Запада. Вряд ли он услышит наш призыв, если игнорирует слова Президента. Поэтому пока надежда на энтузиастов, таких, как вы и ваши товарищи. Скажите, а что сегодня происходит в российских воздушно-десантных войсках?
— На мой взгляд, сегодня это самый мобильный и современный род войск. И не только в российской армии. Такого рода войск нет ни в одной армии мира. Ряд стран еще только думают создавать его. Американские части ВДВ, несмотря на большую численность, тоже не сравнятся с нашими ребятами – они просто не могут делать то, что умеют наши.
— Как нам удалось добиться этой разницы?
— Василий Филиппович Маргелов начал создавать наш род войск еще в 60-е. Разве разработаешь нужную технику за год-два? У нас десантируются не только бойцы – разом весь полк, все его «тряпки-куклы», а именно боевые машины, вооружение. У нас экипажи могут десантироваться внутри боевых машин и сразу же вступать в бой.
— Захватывает дух!
— Тем более наши соединения спокойно десантируются в необорудованных районах. Нужно на Северный полюс – сделаем. Хоть в Арктику, хоть в Сахару. У США принципиально другая тактика: они захватывают аэродром или отрезок побережья, и там производят высадку. Мы же можем приземлиться куда угодно и, как я уже говорил, тут же начать бой.
— Что тут еще скажешь – слава ВДВ!
— И сегодня ВДВ получает новое развитие. На вооружение приходят новые машины, например БМД-4М, новые артиллерийские средства, самолеты ИЛ-76 МД. Само собой, новая экипировка – о ней стоит разъяснить отдельно.
Дело в том, что современные средства разведки, управления и поражения позволяют понизить порог тактической самостоятельность частей и подразделений. В военных Академиях раньше нас учили сосредотачивать «на участке прорыва столько-то дивизий, орудий, танков». Десятки тысяч солдат и офицеров делали одно и то же по одной команде.
Сейчас можно управлять из одного центра боевыми потенциалами: батальонами, дивизионами, эскадрильями, ротами, которые действуют не фронте или на участке, а в боевом пространстве: на широком фронте, на большой глубине и удалении и от центра, и друг от друга.
В этих условиях и роль каждого солдата совершенно другая. Он сам становится боевой единицей – может индивидуально принять команду, может доложить, что он видит и не просто доложить, а показать. Отсюда и новая экипировка и более эффективное вооружение. Отсюда и объективная необходимость в профессиональной армии. За год эту науку освоить уже невозможно.
— Владимир Владимирович на недавнем заседании Валдайского клуба сказал, что если драка неизбежна, бить надо первым. Понятно, что Россия втянута в мировую войну и защищает интересы Отечества на дальних рубежах. Понятно и то, что истинная цель наших противников – полное наше расчленение и уничтожение. Как вы, как военный специалист, оцениваете текущую ситуацию в мире?
— Попробую объяснить вам это процесс несколько шире и глубже. Еще в 1986 году Лондонский международный институт стратегических исследований и 3-й Центральный НИИ Министерства Обороны СССР независимо друг от друга провели ряд исследований. А пришли они к одинаковому выводу. Я по роду службу читал эти материалы.
В них, в частности, говорилось о том, что если применить менее 10% ядерного арсенала, накопленного на европейском театре военных действий, то Европа будет непригодна как среда обитания человека на 150 лет. Вдумайтесь, выжженная, зараженная, пустынная Европа на целых 150 лет. Поэтому при наличии ядерного оружия крупномасштабная война, война между государствами, коалициями государств невозможна. В ней просто не может быть победителя.
— И тем не менее война идет.
— Вы правы. Мы все видим множество конфликтов – локальных, межнациональных, видим так называемые сетецентрические и гибридные войны.
— Общество в последние годы, к счастью, стало более-менее разбираться в инициаторах и истинных причинах таких конфликтов.
— Для этого потребовалось время, ведь в новых войнах совершенно другой алгоритм действий, все воют против всех, а свои интересы достигают глобальные игроки. Рекомендую познакомиться с работами полковника русского генерального штаба военного теоретика – Евгения Эдуардовича Месснера. Он написал несколько фундаментальных работ по мятежным конфликтам. Это его выражение – «мятеж-война – имя третьей мировой». И сейчас, спустя годы, я понимаю, насколько же он был прав. Возьмете все современные конфликты – Афганистан, Югославия, Чечня, Ирак, Йемен…
— Ливия, Сирия, конечно, Украина…
— Есть нечто общее – они все инициировались.
— Планировались, готовились, заранее финансировались. Как же это было допущено?
— Мятежные конфликты инициируются, чтобы глобальные игроки достигли своих интересов. И это не всегда правительства государств, а даже чаще транснациональные компании, в основном финансовые.
Пропагандируя и продвигая процесс глобализации, они взращивают благоприятные условия для инициирования в нужный момент «мятеж-войны» – создают открытые границы, свободное финансовое движение, потоки товаров, людей, услуг, открытое информационное пространство.
Это небиологический хищник, но весьма разумный, высокоразумный. Замыслы разрабатывают и действиями ТНК руководят умные люди, заинтересованные только в одном. Сами скажите мне, в чем?
— В прибыли?
— А что мешает извлекать прибыть? Твердая государственная власть, таможня, налоговые и правоохранительные органы, судебная система, армия – все то, что является государственными институтами. И чтобы ослабить их, необходимо организовывать мятежные конфликты, самый эффективный способ – ослабить государство и получить беспрепятственный доступ к его ресурсам.
— Так нужно ли в новых условиях патриотическое воспитание?
— События на Украине еще раз однозначно подтвердили – да, нам как воздух необходимо патриотическое воспитание. Ведь майданные участники готовились в особых военизированных лагерях, обильно финансируемых из-за рубежа.
А у нас только в прошлом году в июле в «Закон о некоммерческих организациях», в ст. 31.1 о видах деятельности социально-ориентированных организаций, которые могут быть субсидироваться государством, был добавлен пункт – «патриотическое воспитание». Изменения на президентском, федеральном, законодательном уровне есть.
Хочется, очень хочется чтобы эти изменения прошли побыстрее через бюрократические каналы и препятствия и превратились в реально работающие механизмы на земле – на муниципальном, школьном, клубном, дворовом уровне. Наши дети достойны этого внимания и поддержки государства. Им предстоит его укреплять и защищать.
— Спасибо Вам за Вашу работу в сложнейших условиях! Верим, что тяжелая страница нашей истории заканчивается.
